Форум » Литературное и окололитературное творчество » Чайная церемония - 2 » Ответить
Чайная церемония - 2
Александр Филатов: Продолжим, однако... Чаю? Кофе? Вкуса? Меда и молока? ;)
Julishna: Кто так светится? Душа. Кто ее зажег? Детский лепет, нежный трепет, маковый лужок. Детский лепет, нежный трепет, маковый лужок. Кто так мечется? Душа. Кто ее обжег? Смерч летящий, бич свистящий, ледяной дружок. Ледяной дружок. Кто там со свечой? Душа. Кто вокруг стола? Один моряк, один рыбак из ее села. Один моряк, один рыбак из ее села. Кто там на небе? Душа. Душа. Почему не здесь? Возвратилась к бабкам к дедкам И рассказывает предкам все как есть. А они ей говорят: «Не беда, Не тоскуй ты по ногам и рукам. Ты зато теперь - душа, ты - звезда Всем на свете морякам, рыбакам». Кто так светится? Душа. Кто ее зажег? Детский лепет, нежный трепет, маковый лужок. Ю.Мориц.-С.Никитин Доброго Вам дня....
Ольга Афраймович: Это – снова душа со своим лебединым Умирающим стоном, И ее окружают полярные льдины Караулом бессонным. Это – снова душа со своею тревогой! Может быть, ей удастся Дотянуться рукою до Господа Бога, До Небесного Царства… Это – снова душа на последнем дыханье, На томительном вздохе Расстается с неузнанным миром стихами, Обретя свои сроки… (В. Блаженный - Е. Фролова)
Julishna: Вот так и уйдем... И рында заплачет вслед. Туманный причал оставив созвездиям старым, Уйдем, себя не продав, но раздав так, задаром, Туда, где рождается утренний свет. Крылья моих парусов скроет вода... Слово, которого мы так боялись, звучит... Ш.Хусаимов
Ольга Афраймович: Из комнаты в сени свеча переходит и гаснет. Плывет отпечаток в глазах, пока очертаний своих не находит беззвездная ночь в темно-синих ветвях. Пора, мы уходим - еще молодые, со списком еще не приснившихся снов, с последним, чуть зримым сияньем России на фосфорных рифмах последних стихов. А мы ведь, поди, вдохновение знали, нам жить бы, казалось, и книгам расти, но музы безродные нас доконали, и ныне пора нам из мира уйти. И не потому, что боимся обидеть своею свободою добрых людей. Нам просто пора, да и лучше не видеть всего, что сокрыто от прочих очей: не видеть всей муки и прелести мира, окна, в отдаленье поймавшего луч, лунатиков смирных в солдатских мундирах, высокого неба, внимательных туч; красы, укоризны; детей малолетних, играющих в прятки вокруг и внутри уборной, кружащейся в сумерках летних; красы, укоризны вечерней зари; всего, что томит, обвивается, ранит; рыданья рекламы на том берегу, текучих ее изумрудов в тумане, всего, что сказать я уже не могу. Сейчас переходим с порога мирского в ту область... как хочешь ее назови: пустыня ли, смерть, отрешенье от слова, иль, может быть, проще: молчанье любви. Молчанье далекой дороги тележной, где в пене цветов колея не видна, молчанье отчизны - любви безнадежной молчанье зарницы, молчанье зерна. Владимир Набоков
Александр Филатов: Не выхожу на связь. Чернил в обрез. Бумага кончилась. Конверт исчез. Au revoir, весь мир! Pardon при том! Не выхожу в эфир. Эфир - фантом. Что нет его, что есть - Молчит шкала. Там метка номер шесть Занемогла, Зависла на стреле, На острие, И место той шкале - Во вторсырье. Погода - вон из рук. (С нее и спрос.) Разливы рек вокруг, Разрывы гроз... Когда и выправлю Изъян шкалы, Кому я выпалю Свое «курлы»?.. Померк, не светится Мой циферблат. И стрелки вертятся На нем не в лад, За умирание Вращения Прося заранее Прощения. В разбег пускаются, Зачем - невесть, Но натыкаются На номер шесть, Как в темной комнате На шифоньер. Ах, стрелки, полноте, Не до манер! Цепляйтесь, острые, За номера. Ведь мы на острове, Мы у костра, Гудит в костре зола, - И что с того, Что нас отрезало Ото всего? Зато обзор какой, Какой простор! Размах почти морской, Разгул, напор... Волна вполне пьяна, Безумен шквал - Картина Репина «Девятый вал»! Однако на душе Ничуть не мрак. Когда-то надо же Пожить и так - Без роду-племени, Вне кровных пут, Ни - сколько времени, Ни - как зовут... Кому и шквал - подвох, А я учен; Я не был взят врасплох; Я всё учел, В любую мелочь вник. А кто не вник - Так это стрелочник И часовщик. Назад, спасатели! Не нужен трап. Лекарство кстати ли, О, Эскулап? Когда ж ты выучишь Закон стальной? - Того не вылечишь, Кто не больной. Ему - что comme il faut , Что faut il comme , Хоть молоком его, Хоть молотком, - Он возмещается, Он не стесним; Земля вращается Не вместе с ним. И пусть раскручивал Ее не он, На всякий случай вам Он шлет поклон, За умирание Вращения Прося заранее Прощения. (Михаил Щербаков)
Кит: На банановый лист забралась большая лягушка - тихонько курлычет... Кикаку.
Ольга Афраймович: Босые собаки и мокрые кошки Прячутся в ящиках из-под печенья, Они дожидаются новой эпохи, Когда можно будет не ждать подачек - Хозяева заняты всякой чушью, У них день рождения прошлого мира, Они надевают штаны на трусы И сверху ставят печать интеллекта. Надо спешить, пока не болит горло, Надо попасть в расписанье полётов, Ни в коем случае не пытайся Увидеть смерть за моей спиной. Голая правда в стриптизе дознанья, Мелочь в кармане - еда телефонов, Я не стала менее одинокой Оттого, что они все были со мной. Я целый день заполняю пробелы Движеньем с конца и не до начала, В дырявых карманах насыпана горечь, В чужих подъездах чужие двери. Они растеряли вчерашние деньги, Когда умывались прошлогодним снегом, У них нет причин, но нет и последствий, Но почему-то всегда есть память. Брошенный с верхнего края окурок - Там ходят ангелы или монтеры - В поисках смерти под шиферной крышей, В поисках жизни под облаками - Красива смерть на высоком полёте, Но жить каждый день - это видеть будни, Пьяные люди движутся боком, Желая найти утешенье в паденьи. Почтовая карточка с адресом морга, Но в индексе цифры павшего Рима, Безногое солнце ползет на брюхе, Я что-то кричу, но никто не слышит. Сделай вид, что ты меня не знаешь, Когда мне будет совсем уже поздно, Главное - первым заметить троллейбус - Он один точно знает куда он едет. Бальное платье в грецком орехе, В чайнике море, а в супе сахар, Мне, видимо, снова пора влюбиться, Мне радостно ехать навстречу страху. Ольга Арефьева
Julishna: Не будите ее, не будите - Ни заристые, ни вечерние... Все, что было ее событием, Прорывалось сквозь звуки-тернии... Не очнулась она от крика, Приглушенного сном забвенья (Затаилось во мне сомненье), Показалось, что Эвридика С лирой в путь уходила дальний - Чуть улыбчиво, чуть скандально Колыбелью качалось пение, Засыпало мое смятение. И качалась моя печаль На аккордовых чувствах Веры В то, что будут еще премьеры И моих восхождений вдаль. Не будите меня, не будите, - Мне так сладко не знать беды, Сочиненной из ерунды Неумелых моих событий. Поиграй еще, Эвридика, Убаюкай большое зло - Мне, должно быть, не повезло, Но я так не могу привыкнуть К обреченности на дела, К обещаниям и заветам - Не хочу больше я об этом, Не будите меня, слова... Не судите меня, не судите, Мне не нравится жить и жить. Мне так хочется к Эвридике В Заземелье ее уплыть, И качаться на волнах песен, И чирикать, как воробей. . Мне одной этот мир так тесен - Отпустите меня скорей... Фролова
Ольга Афраймович: ЖЕНСКАЯ ФИГУРА Отвернувшись, в широком большом покрывале стоит она. Кажется, тополь рядом с ней. Это кажется. Тополя нет. Да она бы сама охотно в него превратилась но примеру преданья - лишь бы не слушать: - Что ты там видишь? - Что я вижу, безумные люди? Я вижу открытое море. Легко догадаться. Море - и все. Или этого мало, чтобы мне вечно скорбеть, а вам - досаждать любопытством? Ольга Седакова
Julishna: В рассвет умчат тебя паруса за три десятка морей. Пообещают тебя спасать Зефир и Борей. Кудряшки нашего малыша ценнее, чем любое руно Но я не стану тебе мешать – я буду ткать полотно. Ты только помни мои глаза - в них ни веселья, ни сна. Да не настигнут тебя гроза, поклонница и волна. Рецепт удержать тебя пусть ищет та, которой не суждено… А я не стану соперниц считать - я буду ткать полотно… Ты скажешь: “Это все чушь и блажь” - услышу голос из-за морей. Я так хочу сшить тебе новый плащ из долгой-долгой ткани моей. Не каждой ниточке нужен счет, он просто необходим часам… Моей работы хватит еще на новые, новые паруса… А в доме - запахи табака, укропа и молока. С балкона видно – весна близка, но мир черно-бел пока… И вспоминая о том как мы красили мир в цвет иной, Ты будешь на море глядеть с кормы, я буду ткать полотно. «Stella» (не помню реального имени...только ник «Stella»...голова моя садовая )
Ольга Афраймович: Судьбу свою пройдя до середины, Берусь сказать немного наперёд: Мы будем жить, мы будем невредимы, Одна любовь нас дальше поведёт. Ведь вот природа – царственный политик – Всего превыше ставит естество, Наука знает очень много гитик, Одна любовь не знает ничего. Едва таясь, томясь и задыхаясь, Скажу ещё, дойдя до полпути: Одна она, её дремучий хаос Чего-то стоят, Господи прости! Остановлюсь, найдя себе покою, Детей своих увижу вдалеке, Да и прижмусь холодною щекою К её сухой, горячечной руке. Вероника Долина
Julishna: Только ты и поймешь мое сердце - Золотая бродяжка Любовь. Бестолковой тебя иноверцы Называют, проходят насквозь, Будто нету тебя, но не знают Их простые, земные тела, Что рождаются и умирают, Потому что их ты привела В эту жизнь, в это сонное царство, И как нищенка бродишь в толпе, И за грошик тепла - Благодарствуй! - Говоришь ты любому в ответ... Золотая моя босоножка, Приюти мое сердце, согрей! Да святится святая дорожка Под бездомной стопою твоей! Елена Фролова
Julishna:
Ольга Афраймович: Любовь - не угол, Любовь - не круг. Любовь - это шар. Приходит подруга, Приходит друг - Это как пожелает душа. Нельзя украсть, Невозможно спрятать, Нельзя удержать. Она - не страсть, Она - не растрата: Ею можно просто дышать. Пьянящий запах, И сильный ток, И магнитный дым. Любовь - на запад, Любовь - на восток, Если хочешь быть молодым. Ничто не сломит В пустом пространстве Отголосок живой. Она - не в слове, Она - не в уме, Она движется рядом с тобой. Раскрыты двери - Простое небо И ясный свет. Я в полной мере нигде еще не был, В полной мере меня еще нет. Любовь - не угол, Любовь - не круг. Любовь - это шар. Приходит подруга, Приходит друг - Это как пожелает душа. (Д. Строцев - Е. Фролова) Опять у нас бабье чаепитие...
Julishna: Тогда когда любови с нами нет Тогда когда от холода горбат, Достань из чемодана пистолет, Достань и заложи его в ломбард... Бродский-Фролова зы/ всех дядек распугали...ну не менять же чай на пиво:)
sakura: Просыпаюсь рано утром... Просыпаюсь рано утром, На душе темно и пусто Рядом нервное дыхание Спит помятое создание Закурил. Дым сигареты Серым облаком окутал Дребезжащие предметы И хмельное это утро Эй, вставай, как звать, не знаю Я тебя, очередная! Не проспать нам долго в этом, Мире духами отпетом Неужели не досталась Нам с тобой такая малость? То, что песнями воспето... Пиво будешь? Эй, Джульетта! В этом мире всё возможно, Лишь на миг столкнул нас ветер И разбил неосторожно Две рюмашки на банкете В окна бьётся снег летящий, Всё напрасно, нет спасенья Замерзало наше счастье И подохло без мученья Ю.Шевчук
Ольга Афраймович: И пришли дядьки и все опошлили... пахнуло пивом... Ну ладно, ладно... Ах зачем, меня милуя, Дожидалась ты полночи? Милая моя, милая, Подлая моя, подлая? Расстаться надо бы, Да сердце надвое, Запить бы горькую, Да сладок в горле ком... Иль не знала, что утречком Заметёт дворы крупами, Умная моя, умная, Глупая моя, глупая? Расстаться надо бы, Да сердце надвое, Запить бы горькую, Да сладок в горле ком... Расхлестала вдрызг чашечки - Что в моей любви проку-то? Будь же поутру счастлива, Будь же поутру проклята... Расстаться надо бы, Да сердце надвое, Запить бы горькую, Да сладок в горле ком... Сергей Корычев
Ольга Афраймович: И даже вот так, пожалуй... Не сомневайся, моя - Я прилечу рано утром. Будто бы что-то тая, Будут мерцать перламутром Вечные, как бытиё, Мудрые, словно терпенье, Лёгкие, будто твоё Сонное сердцебиенье, Розовые небеса. Я поцелую тебя - Не испугайся спросонок. Тихо, наощупь, бредя, Чтоб не проснулся ребёнок, Выйди во двор босиком, Вверх посмотри без опаски: Это не кровь с молоком - Это вселенские краски. Розовые небеса... В свете, дрожащем едва, Нет ощущения чуда. Есть только память родства - Мы ведь и сами оттуда. Век промелькнёт над землёй Серой предутренней птицей, Я ещё буду с тобой В час, когда мы возвратимся В розовые небеса... Он же
Александр Филатов: В розовом зареве созревают вещие вечера, Взор их срывает с веток света, ветер - несет в ладони, Воспоминания, занимая очередь во вчера, Круг замыкают - в вечном кайфе память теперь утонет. Вечный полет на хвосте кометы - пляшущий гипертекст - Из резюме и ссылок собираем мосты и встречи, А ожиданиям да надеждам мы, нажимая «Next», Предпочитаем мир за миг, год за день и век за вечер. Входим в Эпоху Эха, где две тысячи вольт весны Новый десяток правил вплавят в позолочённый купол: Жить - так чужие жизни, а смотреть - так чужые сны, Плюс во главу угла - чтоб только не головой об угол! Послан на три нуля распорядок больше, чем на сто лет, После же пустота эфемерно собранного успеха... Очередь во вчера выпускает памяти пистолет - Белым листом, как саваном, закрываю Эпоху Эха. Кто я и где - неважно, коль покинул златую клеть - Сны оставайтесь снами, а жизни жизнями - все так просто - В розовом зареве раствориться, с ветром в него влететь... Впрочем, какой закат, коль на ресницах не гаснут звезды?!
Кит: Ух ты, здорово... Густеет к ночи ресничный лес, Бессонниц прОлитый черный кофе… Слепой и явленный мир чудес Стучится в двери, берет за горло. И сон выходит из-за угла Другой пространственной параллели, Короткий выдох как жизнь прошла, Играй с ножом, или жди сигнала… …Твоя коронация, в сотый раз Драконьей гибелью, пеной с губ, И вместо слез из янтарных глаз Стекают медленно капли крови… И видеть полностью ни черта, Принцессой подлинной мне взамен, Что лабиринт – не стена, черта, Лишь диаграмма твоих иллюзий… Лишь ветер сумерек – сон и явь, Слои реальности - занавески, Твое тридцатое февраля в Конце бесчисленной прошлой жизни…
полная версия страницы